«Тот, кто допустил дефолт, — банкрот. А с банкротами особо не принято церемониться» - «Новости России»

Евгений Коган. Иллюстрация: личная страница в соцсети 27 июня Россия допустила дефолт по внешнему госдолгу — рубли кредиторы не приняли, а валютные резервы страны заморожены. О последствиях «дефолта по принуждению» рассказал финансист Евгений Коган. 26 июня истек льготный период по выплате около $100 млн купонного дохода по российским гособлигациям — долларовым со сроком погашения в 2026 г. и номинированным в евро со сроком погашения в 2036 г. По оценке The Wall Street Journal, это первый дефолт России по внешнему долгу с 1918 г. «Можно называть этот «дефолт» странным. Можно — «дефолтом по принуждению». Можно — юридически бредовым. Однако, бредовый или нет, но он уже произошел, и теми организациями, что в частности существуют и для юридической констатации факта — констатирован. Чисто юридически и ISDA, и международные рейтинговые агенства его признали», — отмечает президент инвестгруппы «Московские партнеры», профессор ВШЭ Евгений Коган. В своем Телеграм-канале @bitkogan он прокомментировал сложившуюся ситуацию и высказался о возможных последствиях: — Одна мысль не покидает — а зачем все это? Чтобы что? Обратиться в международные суды, истребовать деньги? Так пожалуйста. Готовы и без того заплатить. Накрутить душевные штрафы и прочие «мелочи»? Разумеется, нет. На мой взгляд, отчасти ответ на этот вопрос кроется в вырезках из саммита «Большой семерки», а именно призывах к экспроприации российских активов. По такому случаю даже предлагается создать глобальный механизм конфискации замороженного или арестованного имущества РФ. А как же право собственности? Официальная позиция такова: изъятые средства пойдут на оказание Украине помощи в восстановлении. Что касается кредиторов, они имеют право обратиться в суд и обратить взыскание на имущество России (яхты, корабли, здания, сооружения). Это прецедент, конечно. Ну а далее все, что прямо или косвенно можно признать российским, становится в зону высокого риска не только заморозки, но и конфискации. И здесь уже возникает огромный простор для «творчества». Допустим, в счет погашения долгов конфискуется некое здание. Сколько оно стоит? Кто сможет дать объективную оценку? Как оценить амортизацию? Таким образом, объекты можно оценивать крайне дешево. Вопрос даже не в стоимости активов, но скорее в том, что конфисковывать российское имущество, по примеру Канады, можно будет во славу дефолта достаточно быстро и жестко. Ибо прецедент создан. Хотя по континентальному праву все несколько сложнее. А вот там, где право прецедентное, простор для творчества открывается необыкновенный. Другой аспект — моральный. Россия впервые с 1918 г. допустила дефолт. Запад показал, что наличие средств и даже желания их платить — недостаточно, чтобы стоять на равных с «цивилизованными странами». Тот, кто допустил дефолт, — банкрот. А с банкротами особо не принято церемониться, и в зал, где обедают остальные приличные господа, не пускают. Банкрот? Изволь обедать на приступке у входа. И доказывать потом, что дефолт был «искусственный». Впрочем, это уже вряд ли будет кого-то волновать. По данным Минфина, на 1 июня 2022 г. внутренний долг составлял 16,6 трлн руб., внешний — $56,5 млрд. Доходы же от продажи одних только энергоресурсов в Европу составили $47 млрд за март и апрель. Таким образом, вопрос стоял не в платежеспособности, а в нежелании западных финансовых институтов провести операцию. Однако дефолт уже зафиксирован и точка. Говоря о реакции «ответственных органов»: в Минфине посоветовали держателям российских гособлигаций, не получившим выплаты, обратиться к Euroclear и другим международным финансовым посредникам. Министерство заявило, что 20 мая произвело выплаты по гособлигациям со сроком погашения в 2026 г. в сумме $71,25 млн и 2036 г. в сумме €26,5 млн. Официальное объявление дефолта России станет триггером для различных судов и процессов по конфискации собственности, — считает Евгений Коган. По его мнению, дефолт России окажет влияние на инвесторов во всем мире. Третьи страны могут начать хеджироваться от санкционных рисков путем продажи активов, в том числе и казначейских облигаций США: Вывод? Значительное количество стран сегодня пересматривает свои инвестиционные стратегии. А это — путь к более чем масштабным мировым коллизиям. Скажу так… очень мягко. Виктор Немихин: «Если Россия выберет госкапитализм, публичный рынок капитала исчезнет» «Под риском все активы, включая недвижимость, золото и криптовалюты», — Андрей Мовчан Иран и Венесуэла годами живут под санкциями. Или выживают? О чем говорит их опыт: разбор