«Даю 55% вероятности иранской модели экономики и 25-30% — что мы уйдем в советскую модель» - «Новости России»

«Главный наш актив — это мозги. Надо быть мобильными, креативными, жить идеями». Экономист Яков Миркин — о том, как сберечь состояние семьи, во что вкладывать и о каких крупных трендах надо помнить.

Яков Миркин, профессор, популяризатор экономической науки и финансовой грамотности —  о том, какие большие тренды теперь будут напрямую влиять на российскую экономику и финансы россиян, как спасать деньги и активы и во что точно стоит вкладывать.

— Мы общество крайностей, и в жизни каждого поколения есть несколько поворотных точек. Пока не решен вопрос о благосостоянии семей, нас всегда будет бросать из стороны в сторону. Кризисы каждые 5-10 лет. Каждое поколение теряло свои активы. Вопросы о благосостоянии решаются, это известно. В Испании, которая на нас очень похожа, Португалии, Китае… Это основа, якорь общества, который предупреждает бросание из стороны в сторону. Впереди точки поворота, крайности и огромная надежда, что это удастся… 

История России с начала 19-го века — это циклы либерализации и вертикали, размерности 20-30 лет, они очень хорошо видны. Нас ждет время волатильности, повышенных рисков. Это относится не только к российской экономике, но и к экономикам всего мира. Больше резервов, риска, спроса на натуральные ресурсы, собственные дома, средства обеспечения. Больше мобилизационных экономик — они существуют в атмосфере жесткого внешнего давления. Это несколько другая реальность. Нас ждут риски, и каждая семья должна творчески на них отвечать.

Что делать с валютой?

Чтобы отвечать на конкретные вопросы, надо понимать общий тренд. Это ужесточение оборота валюты, наращивание ограничений, связанных с ней: на куплю-продажу, хранение, вывоз, распоряжение, даже в безналичной форме. Всегда возможен принудительный обмен на рубли — частично это уже есть. Возможно, он будет по принудительному курсу, и не только потому, что валюты мало — ЦБ потерял половину международных резервов.

Мы идем к модели общества с большим количеством ограничений, более вертикальным и централизованным. Это крупный тренд, который неизбежно приводит к наращиванию регулятивного бремени. Это «валюта врага» — следуя логике властей, с какой стати она должна обслуживать внутренний оборот? Кроме того, могут быть внешние ограничения на валюту из России, учитывая, что в стране хранятся десятки миллиардов наличных долларов и евро. По данным казначейства США, Россия вместе с Аргентиной и Китаем — один из крупнейших потребителей наличных долларов.

Валютный курс — отдельный вопрос. В централизованных обществах сокращается рыночный элемент, базовый тренд — переход к административно-регулируемым курсам валют, в том числе к системе множественных валютных курсов. Нет никакой гарантии, что завтра вы не проснетесь при искусственном курсе 60 руб. за доллар, а экспортеры будут продавать валютную выручку по 100-110 руб. за доллар.

В нашей экономике всегда есть риски дедолларизации или деевроизации: государство принуждает владельцев валюты переводить ее в рубли по принудительному курсу или начинает ограничивать использование этой валюты, замораживает ее часть. Что и произошло уже сейчас: снимать можно в пределах $10 тыс.

Что делать с небольшими суммами денег?

Для небольших сумм нет другого выхода, кроме как хранить в рублевых вкладах. Рынок акций и облигаций — минное поле. На рынок деривативов входа нет, это поле, напичканное взрывными снарядами. У наличной валюты много рисков, есть также риск физического хранения. Притом что есть потребность хотя бы как-то компенсировать инфляцию. Проценты по вкладам, предположим, 20%, могут быть неокончательными, мы можем увидеть и 25%, и 30%, если будет разворачиваться гиперинфляция. 

Депозиты хороши для того, чтобы генерировать проценты для покрытия расходов, которые не растут с такой скоростью. Например, расходы на ЖКХ, которые контролируются государством. Но все это кусочки нашей финансовой жизни, и сегодняшняя ситуация означает только одно: чтобы поддержать уровень жизни, надо искать дополнительные источники дохода.

Что будет с фондовым рынком, когда он откроется?

Во время «специальной военной операции» биржи могут быть закрыты. Биржи были закрыты в первую и вторую мировую войну, надеюсь, что в нашем случае это не произойдет — ни по длительности, ни по остроте ситуации, мы все желаем мира и успокоения.

Что произойдет, если ЦБ даст отмашку и биржи откроются через неделю? Мы тут же начинаем гадать на кофейной гуще и действовать в рамках сценариев. Какие факторы будут влиять на биржу? Конечно, военная, геополитическая ситуация — что будет в это время происходить. Второе — очень крупный разрыв во внешних ценах на акции и цен внутренних. Это фактор глубокого падения российских акций при открытии. Третье — курс доллара к рублю, потому что ослабление или усиление рубля очень сильно влияет на рублевые цены акций. Четвертое — это дивиденды. Что нас ожидает в этом году в их части?

Что будет через год? Вернемся к общему тренду — на огосударствление, возможные две модели экономики. Первая — это иранская, но более открытая, потому что к Ирану было применено полное нефтяное эмбарго. У нас сохранился мост: в одну сторону — сырье (нефть, газ и тому подобное), в нашу сторону — валюта. Это окно и неотключение расчетных банков от международной финансовой системы — сохранилось.

Иранская модель — это высокий уровень огосударствления, централизации в экономике, сокращение роли частного сектора до 20-30%. В основном он поит, кормит, одевает, оказывает услуги и так далее. Но в целом такая иранская модель с почти закрытой экономикой ориентирована больше всего на восток, на Китай. В такой экономике в конце концов устанавливается фиксированный курс валюты, а финансовый рынок и рынок акций играет очень подчиненную роль.

Что остается и доминирует в обеих моделях? Прежде всего банковский кредит. Наряду с бюджетом и собственными средствами предприятия он становится (а в российском случае — и был) доминантной формой финансирования, а рынок акций сжимается. Поэтому не будет «Нью-Йоркской или Лондонской фондовой биржи», они в России так и не состоялись. Скорее всего, с точки зрения главного тренда, это рынок акций, который может существовать, если модель будет проиранская, но рынок сжимающийся, с ограниченной ликвидностью и низким количеством участников. Небольшой и непроцветающий. 

Стоит ли после открытия бирж покупать подешевевшие акции?

Это не инвестиционная рекомендация. Если вы любитель рисков, и рисков сверхвысоких — вы будете с головой, со всем состоянием бросаться на этот рынок. На рынке три тренда. Первый — крайне высокая волатильность: достаточно событий, которые будут генерировать «американские качели». Второй — если я прав в части огосударствления дальнейшей российской экономики, создания мобилизационной, то это в тренде на длинную дорогу может означать сжатие рынка акций. Третий — возможно падение уровня акционерной культуры и корпоративного управления, потому что часто компании занимались этим в рамках международных трендов, ориентируясь на иностранцев, которые занимали очень крупные доли в капиталах компаний.

Хорошо известно, что долгое время, до февраля 2022 г., доля нерезидентов в оборотах на рынке акций, составляла до 50%. И им противостояли как раз розничные инвесторы. Осторожно предположу, что в связи с падением уровня акционерной культуры и корпоративного управления может возникнуть падение уровня дивидендов, потому что у компаний главным интересом будет не капитализация, не к акционерам, а скорее к государственной поддержке.

Что покупать: дачу, квартиру или золото?

Давняя идея купить инвестиционную квартиру и держать ее, пока она не станет дороже, в том числе в валюте, наверно, будет не слишком хорошей. При инфляции российская недвижимость, в том числе дачи и земельные участки, будут дорожать в рублевом измерении, но в валютном эквиваленте — вряд ли.

Экономика импортозависима. Возникают риски увеливающегося разрыва в технологиях, нарушения цепочек импортных поставок — не только технологий и оборудования, но и комплектующих, исходников — для лекарств и в аграрном секторе. Мы эти эффекты еще не почувствовали, данные об энергопотреблении пока свидетельствуют, что сжатия реальной экономики не происходит, она функционирует примерно в том же объеме, что и раньше. Но если смотреть в будущее, то понятно, что это сильнейшее давление и утрата многих возможностей импорта плюс неизбежная «китаизация» — все это может создать кризисный тренд на ослабление экономики, с которым придется очень сильно бороться, стимулировать и много тратить.

В такой экономике под сильным внешним давлением очень неплохо иметь участок земли — большое значение приобретают возможности самообеспечения. В этом смысле семья была бы более устойчива. Если для Москвы, Петербурга и нескольких крупнейших городов модель садов и огородов работала не очень хорошо, то огромная часть России включает в доходы бюджетов семьи еще и то, что она делает сама, на своем приусадебном хозяйстве. Поэтому идея прикупить дачу — неплохая. Есть отдельная стратегия, когда семьи уходят из города, располагаются в пределах транспортной доступности, и начинают строить свою жизнь. 

Какие отрасли экономики будут ощущать себя устойчивее?

Это только предположения, а не рекомендации, но довольно устойчиво могут вести себя экспортные отрасли, потому что сохранился «великий мост» в Евросоюз: по трубопроводу, что бы ни происходило, качается газ. Полное эмбарго на российское топливо означало бы глубокий экономический и финансовый кризис в Евросоюзе. Евросоюз — это 40% внешнеторгового оборота России, Германия — это торговый партнер России № 2 после Китая. Эта конструкция сохраняется: в одну сторону — топливо, в другую — оборудование, комплектующие, ширпотреб и так далее. Сейчас это будет в гораздо более усеченном объеме, потому что санкции серьезные, но в любом случае у нас с ЕС очень крупный, позитивный торговый баланс, превышение экспорта над импортом. Эта валютная выручка может быть перенаправлена на Восток, в том числе на покупку технологий и оборудования и чего угодно у Китая — в той мере, в какой Китай будет обходить санкции, наложенные на Россию Западом. Приоткрытое окно в Европу и зависимость от российского топливо предполагает и более устойчивое поведение компаний, которые имеют листинг и являются производителями топлива. 

Плюс к этому — все, что относится к натуральным ресурсам: энергия, аграрный сектор, пищевая промышленность. Рванула фармацевтика, розничная торговля — все что нас кормит и обихаживает и, видимо, будет иметь господдержку в сложные времена. Плюс, может, ИТ-компании, потому что они получили очень крупные льготы в связи с санкциями, и экономика этих компаний тоже может неплохо себя чувствовать в эти сложные времена.

Стоит ли продать инвестиционную недвижимость, чтобы положить деньги на депозит под высокую ставку?

Не уверен, что это правильное решение на длинную дорогу: не думаю, что ставка по депозиту будет высокой длительное время. В 2015 г. произошел достаточно быстрый уход вниз со ставки 17%. С другой стороны, не уверен, что экономика не свалится в гиперинфляцию, и тогда миллионные депозиты, несмотря на высокую ставку, начнут быстро обесцениваться. История 20-го века российской экономики знает много случаев различных ограничений, связанных с крупными депозитами. Вы формируете крупный депозит — законно, основанный на продаже недвижимости. Но формируете в сложные времена, когда банкам и финансовым властям не очень хорошо, и могут возникать различные ограничения.

С другой стороны, если это ликвидная недвижимость, то скорее всего к ней может быть предъявлено меньше ограничений, чем может быть сделано по отношению к депозиту. И вдолгую ликвидная недвижимость менее «летучая» в своей ценности, чем сумма денежных средств в экономике, которая может свалиться в высокий уровень инфляции. Кроме того, недвижимость может приносить доход: сдаваться в аренду, использоваться по другим основаниям, увеличивая свою ценность. Это не инвестиционная рекомендация, тем не менее, если мы обладаете такой недвижимостью или участком земли недалеко от города, который может помочь большей автономности семьи — если вы не собираетесь уезжать — наверно, недвижимость предпочтительнее ухода в деньги.

Давать абстрактные рекомендации очень тяжело, потому что у каждой семьи своя конструкция, идеи, уровень риска, активы. Глава семьи должен быть финансовым конструктором. Есть общие тренды, но в вашей семье правильное решение могло бы быть совершенно обратным. Сейчас мы этого не знаем. Очень много зависит и от желания, представления, как жить. И они могут совершенно не совпадать у супругов, детей, родителей и старшего поколения. Любое инвестиционное решение — это чаще всего согласование разных точек зрения. Или насилие, когда кто-то принимает решение исходя из своих собственных соображений.

Очень сомнительно, что сегодня нужно брать кредит, особенно валютный. Не нужно создавать личные финансовые пирамиды. Нужно пересмотреть активы: если они могут приносить доходы, пусть приносят — одновременно сокращаются издержки. Я бы не слишком доверял своему чутью: часто мы ошибаемся. Не очень доверял финансовым и вообще разным аналитикам — погода меняется 100 раз на дню, как и их мнение. Не идти только по рынку, не думать, что если упало, то сейчас поднимется. Нужно пытаться иметь собственное мнение: какие тренды, куда движется экономика, по какой модели она собирается жить?

Какие предприятия сейчас в максимальной зоне риска?

Всем хорошо известно, что у нас высока степень импортной зависимости. В 2014 г. Мипромторг даже издал приказ со списком отраслей, с указанием степени зависимости от импорта и с заданием через энное количество лет на сколько эта импортная зависимость должна быть ослабнуть. Грубо говоря, размеры зависимости от импорта тогда — 70-100%. Предположим, за эти годы она стала меньше, предположим, 60-90%. Она стала ощутимо меньше в части продовольствия, но остается очень высокой по очень многим продуктовым нишам, там, где производят сложные вещи. Да даже в простых вещах: мы производим в год несколько сотен детских колясок и 15 тыс. зонтиков. 

Мы решили проблему сборки в России автомобилей импортных марок, бытовой техники — но это именно сборка. Сегодняшние санкции и отказ поставлять комплектующие и оборудование приведут к тому, что в в очень сложной ситуации окажутся предприятия с высокой долей иностранных комплектующих и очень зависимые от иностранного оборудования технологически.

Наверное, выиграют те компании, которые будут заниматься реальным импортозамещением. У нас был, есть и будет огромный потенциал роста: даже когда импорт широкой рекой вливался на российский рынок, были, есть и будут огромные пустые продуктовые ниши. Как в производстве простых вещей, так и сложных. Если мы увидим компании, которые начали активно, в силу более высокого качества менеджмента и поддержки государства, приподниматься над этой полупустой нишей, наверное, в них можно вкладываться. Но с ними нужно обходиться не из абстрактного отраслевого анализа, а конкретно разбираться, что происходит с данным предприятием.

Что покупать, если у человека есть деньги, которые теряют в цене?

В случае покупки недвижимости у вас должно быть на руках n миллионов рублей. Вряд ли будете вкладывать в коммерческую недвижимость, если нет конкретного проекта. Скорее это жилье или земельный участок. Либо, если достаточно ликвидности, могут быть вложения в бизнес: нет ничего лучше, чем небольшая, но работающая финансовая машина, которая генерирует доход. 

Если же говорить о небольших суммах — а большинство людей в России либо не могут делать сбережения, либо могут делать очень небольшие — то это депозиты, может, что-то держать в валюте, чтобы сберечь часть суммы в условиях высокой инфляции. 

Покупать золото лучше в стандартной форме — слитки или монеты. Во многих семьях есть рассказы, как в прошлом веке золотая монета могла спасти жизнь — в моей семье так произошло: в 40-е удалось купить лекарство ребенку, потому что в семье хранилась золотая монета. Золото может быть частью активов, но не надо бросаться в него с головой, если у вас значительная сумма. Золото — это физические риски хранения, личные риски вашей семьи. Я бы осторожно относился к ячейкам в банках, особенно в сложные времена. Золото — это риски ликвидности. Наконец, есть рыночный, ценовой риск. Абстрактно золото растет в цене в минуты кризиса. Но любой ценный металл может подешеветь, пример — серебро, которое сегодня намного дешевле, чем 100-150 лет назад и уже почти не считается драгоценным металлом.

Какие перспективы у криптовалют?

Криптовалюты — это частные деньги. Значит, центральные банки и правительства всех стран будут бороться с ними всеми возможными способами, потому что криптоактивы — это отъем права государств на прибыль от эмиссии. Плюс это обход ограничений, свобода пересечения границ. Конечно же, государство и центральные банки пылают ненавистью к этим вещам. Криптовалюты — это финансовая новация, финансовый рынок всегда их порождает. И у финансовых новаций одна и та же судьба: сначала мыльный пузырь, затем — сверхвысокая волатильность. Дальше она находит свое место и становится обычным финансовым инструментом, волатильность резко уменьшается, эта новация находит свое применение. Криптовалюта станет одной из ниш: владельцы валюты в России сейчас будут стремиться перевести свои активы за рубеж через крипту. 

Финансовые новации в самом начале — это обычно серая область: непрозрачный рынок, сверхвысокий риск, в том числе личный. Если любите риск или вы давно в этом рынке, пробуйте. Но, если вы любитель сверхрискованных вещей, делайте это по нарастающей и не такими объемами, которые бы ставили под удар значительную часть портфеля активов.

Материал подготовлен на основе выступления спикера на youtube-канале «»