Франция узнала о себе правду: ее элиты насиловали детей - «Религия»

Триста тридцать тысяч детей (это те цифры, что подтверждены документально, люди, чьи свидетельства зафиксированы и рассмотрены) стали жертвами педофилов — служителей Французской католической церкви.Комиссия, созданная по инициативе — это важно заметить — французского епископата, получила все полномочия и, главное, ресурсы, чтобы выяснить, что происходило в приходах, а также интернатах школ и лицеев на протяжении значительного срока: порой речь идет о 60-х годах ХХ века.Была также открыта линия "телефона доверия", куда жертва предполагаемого насилия или растления могла обратиться и на основе анонимности рассказать о происшедшем.Часть свидетельств осталась конфиденциальной, как и имена тех, кто рассказал, каким кошмаром обернулось их детство.Масштабы случившегося иначе как моральной катастрофой общества, которое так любит козырять своими ценностями вроде защиты слабых и утешения несчастных, назвать нельзя.Практически все те, кто был подвергнут насилию, — дети в возрасте от восьми до четырнадцати лет, но даже иногда и после того, как жертвы достигали совершеннолетия, те, кто над ними издевался, продолжали совершать акты немыслимой мерзости.Однако и не это самое страшное — попытки сообщить о пережитом ужасе родителям и близким наталкивались на заговор молчания: "В нашем доме не принято выносить сор из избы".Стоит также отметить, что католическое образование с начальной школы и до лицея (с шести до 19 лет), во-первых, платное и дорогое, во-вторых, выданные в этих учебных заведениях аттестаты котируются при поступлении в университет при прочих равных гораздо выше, чем аттестаты, полученные в обычной государственной школе.Дети, подвергавшиеся насилию, — это дети обеспеченных и очень обеспеченных буржуа и тех, кто принадлежит к самой верхней ступени среднего класса.Сегодня те, кто совершает довольно жалкие попытки дать объяснение творившемуся на протяжении более чем полувека, говорят о системе традиций, когда требовалось "сохранить лицо и не подвергать позору семью", упоминают тайну исповеди (многие дети рассказывали настоятелям о том, что с ними вытворяли в дортуарах священники низшего ранга), которую нельзя было нарушить, приводится также "аргумент" о примате законов церковного послушания над законами страны.Но и это еще не финал.Самым страшным стал тон спокойной и сдержанной (по-европейски) констатации, когда детали доклада были опубликованы. Эмоции — кроме дежурного выражения "печали", "недоумения" и "растерянности" — отсутствовали.В том числе и со стороны властей.Если во Франции церковь отделена от государства, то это не значит, что церковь не имеет влияния на государство, на государственный аппарат и, главное, на тех, кто в этом аппарате занимает важные посты.Собственно, в том числе и поэтому со стороны высших юридических институций страны, как и со стороны законодательной власти, комментарии были чрезвычайно аккуратными и сдержанными.Публикация доклада — еще один акт драмы, в которой жертвы — французские дети.В первом же действии этого страшного спектакля детонаторами стали не сухие документы, а две книги. Первую — под названием "Согласие" — написала жертва педофила Ванесса Спрингора, в которой она рассказывает о том, как ее, 14-летнюю, последовательно растлевал и насиловал известный писатель Габриэль Мацнев.Семья Ванессы принадлежала к тому же кругу очень влиятельных, наследственно зажиточных парижских элитариев-интеллектуалов. Но самое главное — то, что Мацнев был педофилом и, более того, писал об этом, было известно и вполне поощрялось в этих кругах.На крики и слезы Ванессы ее мать реагировала возмущенно: "Тебе должно быть лестно, что такой человек тобой увлечен".Точка зрения, что педофилия есть признак талантливого и творческого человека, была в среде богатой французской богемы настолько популярной, что главные ее знаменитости писали открытые письма с требованием снизить возраст согласия, перестав считать это деяние преступлением.Писатель Фредерик Миттеран, племянник тогдашнего президента страны, издавал полуавтобиографические романы, в которых рассказывал о своих сексуальных связях и похождениях с юными мальчиками как во время парижских оргий, так и во время секс-туризма в Таиланде.Такое поведение считалось не просто нормой, оно расценивалось как признак принадлежности к кругу самых известных и влиятельнейших французских элитариев.Это они занимали профессорские должности на кафедрах ведущих университетов, это они издавали романы и эссе, это они формировали общественное мнение страны по ключевым вопросам и это они зачастую были неофициальными советниками, а то и близкими друзьями президентов.Спустя год после публикации мемуаров отчаяния Ванессы вышла еще одна книга, ее написала Камилла Кушнер.Если фамилия вам знакома — не удивляйтесь: это дочь от первого брака Бернара Кушнера, сооснователя НПО "Врачи без границ", одного из высших чиновников ООН (он был первым представителем организации в Косово сразу после войны этой провинции с Сербией) и главы МИД Франции в период правления Саркози.Книга Камиллы Кушнер "Большая семья" — об инцесте, которому со стороны отчима на протяжении многих лет подвергался ее брат-близнец. Растлителем был известнейший политолог, один из крупнейших специалистов по конституционному праву Оливье Дюамель.Стоит ли добавлять, что Кушнер был прекрасно знаком с Дюамелем, поскольку они вращались в одном кругу, и, более того, он знал о том, что Дюамель вытворял с его сыном?И Бернар Кушнер, этот защитник несчастных голодающих детей в Сомали, этот спаситель от агрессии сербов "беззащитных косовских албанцев" не то что не подал иск за растление собственного ребенка, он даже не дал Дюамелю публично пощечину, продолжая с ним общаться на суаре все в тех же парижских салонах.Те, кто взбирался на высокие и самые высокие трибуны, чтобы "заклеймить российскую агрессию в Грузии", "шантаж Кремля в отношении Прибалтики" и излагать прочую лицемерную, не имеющую никакого отношения к реальности ложь, вне этой трибуны оказывались бессильны и трусливы, чтобы защитить своего собственного ребенка.Потому что "зачем же выносить сор из избы?"Универсальная формула двуличия, предполагающая те самые двойные стандарты, как и отсутствие каких бы то ни было нравственных ограничений: она в нынешней Франции столь же справедлива как для принятия решений в политике, так и для частной жизни тех, кто эти решения принимает.Содом и Гоморра были наказаны за грехи, а нынешняя Европа будет разрушена лицемерием тех, кто, не желая защитить детей в своей же собственной семье и в своей же собственной стране, пытаются играть в мелкий геополитический бисер с Россией.