«Права человека оказались важнее бекона, пожаренного на российском газе». Владимир Кара-Мурза о европейском Акте Магнитского - «Политика»

7 декабря Совет ЕС по иностранным делам утвердил общеевропейский Акт Магнитского – механизм санкций за нарушение прав человека. Политик и председатель «Фонда Бориса Немцова за свободу» Владимир Кара-Мурза объяснил в интервью The Insider, почему работа над документом длилась много лет и кому в окружении Путина следует приготовиться к персональным санкциям.

– Кто был инициатором общеевропейского Акта Магнитского?

– Первые обсуждения проекта Закона Магнитского в Европарламенте состоялись в начале 2012 года. Подготовка таких документов – это колоссальная работа, она всегда занимает много времени, не только в Евросоюзе. Инициаторов много. Естественно, этим очень плотно занимается Билл Браудер, юристом которого был Сергей Магнитский. Браудер инициировал эту законодательную инициативу в США и других странах. В поддержку этого процесса очень много сделали лидеры российской оппозиции, в том числе покойный Борис Немцов. Он сыграл в свое время ключевую роль в том, чтобы убедить американский Конгресс принять Закон Магнитского, успел принять участие во встречах с европейскими парламентариями. И для меня, не скрою, это тоже предмет гордости, что я внес в это дело свой посильный вклад и в Америке, и в Канаде, и в Англии, и в Евросоюзе.

И очень важно, что нашлось достаточное количество принципиальных людей в Европейском парламенте, которые настойчиво, уже много лет, ставили этот вопрос в повестку дня и указывали на абсолютную неприемлемость ситуации, когда ЕС, который по праву гордится тем, что опирается на уважение принципов демократии, соблюдение прав человека и верховенства права, при этом позволяет въезжать на свою территорию, покупать у себя недвижимость, пользоваться своей банковской системой, да и вообще всеми благами демократического общества людям, которые эти базовые принципы растаптывают у себя дома: не только в России, но и в других странах с авторитарным режимом. Собственно, этот важный изначальный принцип мы с Борисом Немцовым сформулировали на встрече с американским сенатором Джоном Маккейном в ноябре 2010 года.

ЕС по праву гордится принципами демократии, но позволяет скупать недвижимость тем, кто эти принципы растаптывает

Непосредственным триггером принятия общеевропейского механизма стало прошлогоднее решение голландского парламента. Оно обязало правительство Нидерландов инициировать на уровне Евросоюза принятие этого санкционного механизма. А в противном случае, сказали депутаты, мы сами у себя примем закон Магнитского отдельно, как это в свое время сделали Балтийские страны. В декабре 2019 года министр иностранных дел Нидерландов на уровне Совета ЕС, куда входят главы МИД всех европейских стран, инициировал создание общеевропейского механизма. То есть на то, чтобы он стал реальностью ушел год, пусть и не такой обычный.

До 7 декабря закон Магнитского действовал в шести странах: США, Великобритании, Канаде, Литве, Латвии и Эстонии. А с 7-го декабря к ним добавились еще 24 страны ЕС. Параллельно австралийский парламент рекомендовал в следующем году принять аналогичный закон. Несколько месяцев назад я выступал онлайн перед парламентариями Австралии и объяснял, в чем важность этого закона. Мы рассчитываем, что география ответственности нарушителей прав человека будет расширяться и дальше, и в конце концов настанет тот день, когда каждая страна, которая основана на принципах уважения, демократии, наконец, закроет свои двери и банковскую систему для тех, кто хочет воровать у своих, а потом прятать наворованное на Западе.

– За что конкретно можно теперь будет подпасть под персональные санкции и в чем они будут выражаться?

– За геноцид, преступления против человечности и другие грубые нарушения прав человека грозит отказ в выдаче виз и заморозка активов для физических и юридических лиц. Под этими нарушениями подразумеваются в том числе пытки, рабство, внесудебные казни и произвольные задержания и аресты. В России, например, уже более 300 политзаключенных, что сравнимо с поздними советскими годами. Кстати, буквально на прошлой неделе Палата представителей Конгресса США единогласно приняла резолюцию №958 в защиту российских политзаключенных. И там в качестве одного из пунктов содержится введение санкций по американскому Закону Магнитского в отношении российских чиновников, несущих ответственность за эту форму нарушения прав человека. И это новое основание прописано и в новом документе Евросоюза.

Что касается, например, внесудебных казней, то под санкции попадут те, кто участвовал в убийстве Бориса Немцова. Напомню, что в 2019 году американское правительство ввело санкции против Руслана Геремеева, офицера внутренних войск МВД России, одного из приближенных к Кадырову людей и одного из низовых организаторов убийства Немцова. Он находится под полной протекцией: все мы помним историю, как ему постучали, а он не открыл, даже свидетелем его не привлекают. Причем в американских санкциях черным по белому написано, что он действовал от имени и по поручению Кадырова, который уже тоже под санкциями по Закону Магнитского. То есть руководителя Чечни включили второй раз. Поэтому, несомненно, за все, что касается пыток, похищения людей, других грубых нарушений прав человека, люди должны быть внесены в санкционные списки, это прописано в аналогичных законах в других странах.

– Кому еще в России, кроме Кадырова и Геремеева, стоит приготовиться к неприятным новостям?

– Ответ на этот вопрос – это те списки, которые уже есть в странах ЕС, где подобный перечень уже действует. Как минимум, к Кадырову и Геремееву можно добавить Бастрыкина и Чайку-младшего. В этот список мог бы попасть и Пригожин за убийство российских журналистов в ЦАР. Но он уже под санкциями за Ливию. Поэтому вряд ли есть практический смысл вносить его второй раз.

– Но все же персональные санкции вводятся уже не первый год, и Евросоюзом в том числе. В чем принципиальное отличие принятого документа?

– Предыдущие санкции против конкретных лиц вводились ad hoc, то есть по особому случаю. Например, санкции в связи с отравлением Алексея Навального – против Кириенко, Бортникова и других. Осенью были ведены санкции ЕС против Евгения Пригожина. На нем, правда, клейма негде ставить, но ввели конкретно за участие вагнеровцев в боевых действиях Ливии. А смысл Закона Магнитского в том, что начиная с 7 декабря 2020 года есть постоянно действующий на территории всего ЕС правовой механизм персональных санкций. То есть теперь можно не импровизировать что-то, а брать существующий правовой механизм и наполнять его конкретным содержанием.

Изначально же революционность Акта Магнитского заключалась в том, что раньше санкции водились против целых стран. Когда мы с Борисом Немцовым работали в Америке, чтобы они приняли Закон Магнитского, он пришел на смену поправке Джексона-Веника, которая была реакцией на проблемы со свободой эмиграции в СССР и вводила торговые ограничения. И получалось, что за действия авторитарного или тоталитарного руководства приходилось расплачиваться жителям всей страны. А гениальный принцип Закона Магнитского заключается в том, что это принцип персональной ответственности. За действия группки негодяев не наказываются миллионы людей – они вводятся конкретно против этих негодяев. В свое время Борис Немцов сформулировал это фразой: «Страну не трогать, негодяев наказывать». Поэтому Немцов и назвал Акт Магнитского самым пророссийским законом, принятым за рубежом.

За действия группки негодяев не наказываются миллионы людей – они вводятся конкретно против этих негодяев

Кроме того, очень важно, что ЕС принял глобальный Акт Магнитского. Первый закон, принятый в США в 2012 году, касался именно путинского режима, в 2016 году этот закон был глобализован, то есть стал касаться любого человека в любой стране мира. Принцип глобальной юрисдикции заключается в том, что неважно, где нарушаются права человека. С тех пор как была подписана всеобщая декларация ООН о правах человека, и уж тем более создали ОБСЕ с ее основополагающим принципом, что права человека не могут считаться внутренним делом, права человека стали универсальны по определению. Так же и ответственность за нарушение прав человека должна быть универсальна.

– Чем европейский Акт Магнитского отличается от американского?

– Единственное, чего пока не прописано в европейском Законе Магнитского – и это важное упущение, которое со временем, надеюсь, будет исправлено, – это коррупция. А это очень важно! Некоторое время назад мы с Алексеем Навальным, Ильей Яшиным и Владимиром Миловым выступали на слушаниях в Комитете по иностранным делам Европейского парламента. Главный посыл у всех четырех был такой: если мы говорим о санкциях, бить надо по карману путинских дружков и кошельков.

Когда в США принимали первоначальный Закон Магнитского в 2012 году, там тоже не было внесено это основание для санкций. В 2016 году, когда был принят глобальный закон Магнитского, оно там появилось. Как раз на этом основании под санкции США попал сын бывшего генпрокурора России Юрия Чайки – Артем Чайка.

– А почему в европейский акт не внесено это основание?

– Некоторые европейские чиновники упирались как только могли. В итоге удалось добиться принятия закона благодаря парламентскому давлению, как в свое время в США. Администрация Обамы выступала против Закона Магнитского, но его поддержали в Конгрессе – в обеих палатах было подано около 90% голосов. Но если в США Конгресс имеет большие полномочия, то Европейский парламент – чуть ли не консультативный орган, но обладает авторитетом и политическим весом. Как говорится, вода камень точит – это давление дало результат.

– Европейский камень вам пришлось точить с 2012 года…

– Кто-то очень хорошо сказал, что самый большой экспорт путинского режима - это коррупция. У ближнего круга Владимира Путина весь смысл существования заключается в том, чтобы воровать в России, а тратить наворованные деньги на Западе. Это чудовищный двойной стандарт, лицемерие со стороны этих людей. И проблема в том, что это процесс двусторонний: один экспортирует коррупцию, а другой должен хотеть ее импортировать. К сожалению, не было и нет недостатка в людях, в политиках, в бизнесменах в западных странах, которые готовы пользоваться этими деньгами, жать руки этим людям, иметь с ними дело, приглашать их на свою территорию и так далее. И это фактическое поощрение этих нарушений возмущает тех западных политиков, с которыми мы работаем над законами Магнитского.

В свое время Владимир Константинович Буковский после того, как его выслали из Владимирской тюрьмы в Цюрих, делясь своими первыми впечатлениями о Западе, написал: «Для многих западных политиков возможность пожарить утренний бекон на советском газе значительно перевешивает права человека». А по итогам своей десятилетней работы по продвижению законов Магнитского я могу констатировать, что это, к сожалению, чистая правда: поменяйте слово «советский» на слово «российский» (или подставьте любую другую страну с авторитарным режимом) – и ничего не изменится. Я собьюсь со счета, если буду вспоминать все многочисленные встречи в высоких кабинетах за все эти годы, где серьезные люди, занимающие серьезные должности в западных правительствах, делали сочувственное выражение лица и говорили: да, мы все понимаем, мы уважаем ваши принципы, но существует реальность, мы не можем портить отношения с Россией, не можем ставить под угрозу доходы нашего бизнеса.

Я никогда не забуду встречу в начале 2016 года с британской парламентской делегацией. Меня пригласил свою резиденцию на завтрак британский посол Лори Бристоу – чтобы парламентарии имели возможность услышать и сторону оппозиции. У нас был очень приятный разговор ровно до того момента, как я стал говорить о необходимости закончить лицемерие и принять закон Магнитского в Великобритании, наконец, поставить заслон на пути грязных коррупционных денег, этих мерзавцев и негодяев, которые приезжают в Лондон и скупают там недвижимость. Тут разговор перестал был вежливым – один из британских парламентариев <встреча проходила по правилам Чатем-хаус, которые предписывают не раскрывать имя цитируемого человека ­– The Insider> буквально стал кричать через весь стол примерно в таком духе: «Как вы смеете нам тут советовать делать такое? С какой стати мы должны ставить под угрозу Лондонский Сити ради того, что вы тут рассказываете о правах человека!» Эта встреча проходила, как я сказал в резиденции посла на Софийской набережной, то есть буквально напротив Кремля, буквально в пятистах метрах от того места, где за несколько месяцев до этой встречи был расстрелян лидер оппозиции Борис Немцов. Да и сам я только-только приходил в себя после первого отравления: сидел с палкой и еле-еле ходил. И, скажу честно, мне нечего был в тот момент ответить эту депутату.

Но я все-таки оптимист – я всегда стараюсь, чтобы стакан был наполовину полон. По итогам этих десяти лет работы для меня важнее, что в Европейском Союзе, наконец, принят Акт Магнитского, что несмотря на все эти стереотипы, что политика – это дело циничное, в западном мире нашлось достаточно политиков, парламентариев, для которых права человека оказались не менее важными, чем бекон. И итог этого мы видим сегодня.

– Но Британия в последний год уже фактически не в счет. А кто из европейских стран сопротивлялся принятию общеевропейского Акта Магнитского?

– До конца прошлого года наложить вето угрожал премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который считается лучшим другом Путина в Евросоюзе. И этими своими действиями он подтвердил такую репутацию. Дополнительная сложность заключается в том, что в Евросоюзе действует принцип единогласия: министры должны единогласно поддержать решение, чтобы оно было принято. И тут очень серьезную роль сыграли члены американского Конгресса – именно они убедили Орбана отозвать свою угрозу. Когда это произошло, в декабре 2019 года руководство ЕС заявило о том, что такой механизм будет готовиться.

– Но ведь нет никакой гарантии, что и впоследствии условные орбаны не будут мешать принятию конкретных списков…

– Вполне может такое быть. Поэтому очень важно, чтобы все эти решения принимались не кулуарно, не в тиши кабинетов, а публично и транспарентно. Это самое главное оружие! Нет и не может быть никаких публичных аргументов за то, чтобы воры, убийцы и коррупционеры ездили в демократические страны и пользовались всеми благами демократического общества. А если кто-то возражает, то пусть публично и объясняет, почему условного Пригожина должны принимать с распростертыми объятиями в Париже, Берлине или Вене. Тот британский депутат, который на меня кричал в резиденции британского посла, делал это только потому, что это была закрытая встреча. И в США, когда мы работали над этим законопроектом, высокопоставленный сотрудник президентской администрации на одном из посольских приемов в прямом смысле слова меня поймал за лацкан пиджака, стал дергать и чуть ли не кричать: «Как вы, русские, смеете к нам сюда приезжать и нам тут указывать, какие законы принимать!». Это «привет» нашим пропагандистам, которые рассказывают, что российская оппозиция работает на Америку.

– Кто будет определять, кто подпадет под санкции, и когда можно ожидать первых решений?

– Руководство Евросоюза объявило, что первых имен стоит ожидать уже в начале 2021 года. Порядок таков: решение принимает Совет ЕС в составе министров иностранных дел 27 стран, членов Евросоюза, по предложению либо Верховного представителя ЕС по внешней политике, либо любого из правительств стран Евросоюза. Условно Литва может предложить какие-то имена, и совет обязан их будет рассмотреть.

Кстати, на мой взгляд, еще одно упущение – не прописано право членов Европейского парламента вносить имена, как это существует в США. В Америке такое право есть у некоторых членов Конгресса, которые работают в соответствующих профильных комитетах. Например, ровно таким образом глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин был включен в санкционный список по Закону Магнитского на основании запроса от Конгресса. Поэтому, надеюсь, что это упущение тоже будет исправлено.

Но уже сейчас, можно надеяться, будет внесен широкий спектр имен, поскольку те же балтийские страны очень ответственно относятся к этому вопросу.