Дмитрий Киселев взял интервью у директора Службы внешней разведки Сергея Нарышкина. Интервью получилось новаторским: Киселев то и дело, раздвигая рамки жанра, срывался на монолог, а Нарышкину оставалось только вставлять нейтральные фразы. Вот один из самых любопытных фрагментов:
— По-моему, все эти отравления — вообще такая западная культура, от Древнего Рима. И они проецируют свою культуру на нас. Как бы мы тоже должны травить, и чуть что — возникает отравление. С Кара-Мурзой так было, например. Потом это не подтвердилось, даже американские СМИ опровергли эту версию. С Верзиловым. Верзилин или Верзилов, это неважно, собственно, мы не об этом говорим. И тоже: «Ах, отравили». Потом выяснилось тихо, что никакого отравления не подтвердилось. И все это не подтверждается раз за разом, и я не исключаю, что и сейчас с блогером Навальным это тоже в какой-то момент все-таки лопнет, потому что нельзя столь неадекватно настаивать на столь неадекватном. Ну а предвидите ли вы какие-то новые истории с отравлениями? Они ведь уже как бы поставлены на конвейер. Есть ли у вас какие-то косвенные данные?
— Косвенных данных, что та или иная жертва уже обозначена, нет. Но, как вы сказали, и что на самом деле так, к сожалению, этим инструментом наши западные оппоненты время от времени пользуются. Также как они пользовались этим в бывшей Югославии, на Украине.
— А вот это мифическое вещество „Новичок”? Леонид Ринк в интервью нам сказал, что этого вещества не существует, что это бинарное химическое оружие, то есть оружие, состоящее из минимум двух компонентов, которые соединяются в момент взрыва. Поэтому «Новичком» обмазать бутылку просто нельзя. «Новичок» уже превратился в метафору некоего боевого вещества, связываемого с Россией. Хорошее слово «Новичок». Нравится Меркель, нравилось Терезе Мэй. Что-то в этом такое, может быть, даже для женщин звучит особо привлекательно, гипнотизирующее их. Но так или иначе, есть вещества, которые разрабатывались, конечно же, в Советском Союзе, боевые отравляющие вещества. Есть у вас какие-то данные, что этими же веществами интересуются и располагают наши западные партнеры в Западной Европе — в Германии, Великобритании?
— Такой информации у нас нет.
— Что этот «Новичок» или его компоненты, его производные, как-то «гуляют», нет?
— Есть другая сторона вопроса. Формула так называемого «Новичка» — она известна. И любой стране, которая располагает более-менее развитой химической промышленностью, создать опытное производство такого или подобного вещества не составляет труда. Но я так же, как и вы, не видел, не нюхал «Новичок».
Под так называемым американским «опровержением» отравления Кара-Мурзы Киселев, вероятно, подразумевает материал «Радио Свобода» под названием «В поисках таинственного яда. Секретные документы ФБР», опубликованный в сентябре 2020 года. «Вести недели» уже пытались представить его так, как будто это опровержение версии об отравлении. В действительности же, как уже писал The Insider, в статье рассказывается, что сведения о двух предполагаемых отравлениях Кара-Мурзы в 2015 и 2017 годах — в частности, результаты анализов, — в США засекречены, а сам он в судах борется за право получить информацию о причинах болезни, из-за которой он оказался на грани жизни и смерти.
В документах, полученных Кара-Мурзой по решению суда, обязавшего Минюст предоставить российскому оппозиционеру эту информацию, действительно нет ничего о следах отравляющих веществ в его организме. Но министерство вопреки судебному решению задерживает передачу более чем 1100 страниц документов, в том числе результатов анализов в одной из четырех американских лабораторий, сертифицированных ОЗХО.
И если американское министерство вопреки настойчивым требованиям Кара-Мурзы и даже решению суда не рассекречивает результаты анализов, это вряд ли может говорить об отсутствии признаков отравления.
В случае с Петром Верзиловым фейк еще откровеннее: никаких свидетельств о том, что его болезнь вызвана не отравлением, нет. Художник-акционист и медиаменеджер, издатель «Медиазоны», в сентябре 2018 года в Москве был госпитализирован с признаками тяжелого отравления: ухудшилось зрение, моторика, речь, начались судороги. Через два дня его перевели в реанимационное отделение Института им. Склифосовского. На следующий день он пришел в сознание, но у него был бред и галлюцинации. Еще через день его доставили в берлинскую клинику Charité. Представитель клиники заявил на пресс-конференции:
«Действительно, есть высокая доля вероятности, что отравление тут имело место. До сих пор у нас нет других оснований предполагать иные причины для того состояния, в котором он находится».
Точно установить, каким именно веществом был отравлен Верзилов, не удалось. По симптомам врачи предполагают, что это вещество, близкое по характеристикам к скополамину — растительному алкалоиду, применяемому в медицине в качестве успокаивающего средства. В человеческом организме скополамин разлагается в печени. Руководитель клиники Charité заявлял:
«Есть одна такая субстанция, которая раньше использовалась не по назначению — скополамин в 1950-е и 1960-е годы. Но мы можем делать вывод только о классе — повторюсь, в нашем случае мы не можем идентифицировать конкретное вещество. Этот класс веществ применяется в медицине, присутствует в многочисленных медикаментах, но тогда пришлось бы проглотить огромное количество медикаментов».
По предположению врачей, Верзилов мог быть отравлен «коктейлем» из нескольких веществ, составленным так, чтобы обеспечить максимально быстрый вывод их из организма.
Адвокат Верзилова Дмитрий Динзе обратился в Следственный комитет с требованием расследовать обстоятельства отравления. Реакцию на это обращение Верзилов характеризует как «агрессивное бездействие»: в возбуждении уголовного дела отказали, затем решение об отказе отменили, через год после отравления его опросил сотрудник полиции, но кроме этого, как заявил в августе 2020 года сам Верзилов, «за два года не сделано абсолютно ничего».
Трактуя упоминания «Новичка» в связи с отравлением Алексея Навального как «метафору некоего боевого вещества, связанного с Россией», Киселев игнорирует заключение ОЗХО, где назван тип вещества, следы которого найдены в его крови и моче. Слово «Новичок» в докладе ОЗХО не содержится, но вещество относится к типу, внесенному в список запрещенных видов химического оружия после расследования отравления Сергея и Юлии Скрипалей; даже если название «Новичок» применено не вполне точно (по некоторым данным, «Новичком» назывался советский аналог боевого отравляющего вещества VX, а программа создания на его основе более токсичных бинарных веществ, как те, которыми были отравлены Скрипали и Навальный, носила название «Новичок-5»), это не метафора, а вполне конкретный класс веществ, включенный в приложение к Конвенции о химическом оружии.
Дмитрий Киселев взял интервью у директора Службы внешней разведки Сергея Нарышкина. Интервью получилось новаторским: Киселев то и дело, раздвигая рамки жанра, срывался на монолог, а Нарышкину оставалось только вставлять нейтральные фразы. Вот один из самых любопытных фрагментов: — По-моему, все эти отравления — вообще такая западная культура, от Древнего Рима. И они проецируют свою культуру на нас. Как бы мы тоже должны травить, и чуть что — возникает отравление. С Кара-Мурзой так было, например. Потом это не подтвердилось, даже американские СМИ опровергли эту версию. С Верзиловым. Верзилин или Верзилов, это неважно, собственно, мы не об этом говорим. И тоже: «Ах, отравили». Потом выяснилось тихо, что никакого отравления не подтвердилось. И все это не подтверждается раз за разом, и я не исключаю, что и сейчас с блогером Навальным это тоже в какой-то момент все-таки лопнет, потому что нельзя столь неадекватно настаивать на столь неадекватном. Ну а предвидите ли вы какие-то новые истории с отравлениями? Они ведь уже как бы поставлены на конвейер. Есть ли у вас какие-то косвенные данные? — Косвенных данных, что та или иная жертва уже обозначена, нет. Но, как вы сказали, и что на самом деле так, к сожалению, этим инструментом наши западные оппоненты время от времени пользуются. Также как они пользовались этим в бывшей Югославии, на Украине. — А вот это мифическое вещество „Новичок”? Леонид Ринк в интервью нам сказал, что этого вещества не существует, что это бинарное химическое оружие, то есть оружие, состоящее из минимум двух компонентов, которые соединяются в момент взрыва. Поэтому «Новичком» обмазать бутылку просто нельзя. «Новичок» уже превратился в метафору некоего боевого вещества, связываемого с Россией. Хорошее слово «Новичок». Нравится Меркель, нравилось Терезе Мэй. Что-то в этом такое, может быть, даже для женщин звучит особо привлекательно, гипнотизирующее их. Но так или иначе, есть вещества, которые разрабатывались, конечно же, в Советском Союзе, боевые отравляющие вещества. Есть у вас какие-то данные, что этими же веществами интересуются и располагают наши западные партнеры в Западной Европе — в Германии, Великобритании? — Такой информации у нас нет. — Что этот «Новичок» или его компоненты, его производные, как-то «гуляют», нет? — Есть другая сторона вопроса. Формула так называемого «Новичка» — она известна. И любой стране, которая располагает более-менее развитой химической промышленностью, создать опытное производство такого или подобного вещества не составляет труда. Но я так же, как и вы, не видел, не нюхал «Новичок». Под так называемым американским «опровержением» отравления Кара-Мурзы Киселев, вероятно, подразумевает материал «Радио Свобода» под названием «В поисках таинственного яда. Секретные документы ФБР», опубликованный в сентябре 2020 года. «Вести недели» уже пытались представить его так, как будто это опровержение версии об отравлении. В действительности же, как уже писал The Insider, в статье рассказывается, что сведения о двух предполагаемых отравлениях Кара-Мурзы в 2015 и 2017 годах — в частности, результаты анализов, — в США засекречены, а сам он в судах борется за право получить информацию о причинах болезни, из-за которой он оказался на грани жизни и смерти. В документах, полученных Кара-Мурзой по решению суда, обязавшего Минюст предоставить российскому оппозиционеру эту информацию, действительно нет ничего о следах отравляющих веществ в его организме. Но министерство вопреки судебному решению задерживает передачу более чем 1100 страниц документов, в том числе результатов анализов в одной из четырех американских лабораторий, сертифицированных ОЗХО. И если американское министерство вопреки настойчивым требованиям Кара-Мурзы и даже решению суда не рассекречивает результаты анализов, это вряд ли может говорить об отсутствии признаков отравления. В случае с Петром Верзиловым фейк еще откровеннее: никаких свидетельств о том, что его болезнь вызвана не отравлением, нет. Художник-акционист и медиаменеджер, издатель «Медиазоны», в сентябре 2018 года в Москве был госпитализирован с признаками тяжелого отравления: ухудшилось зрение, моторика, речь, начались судороги. Через два дня его перевели в реанимационное отделение Института им. Склифосовского. На следующий день он пришел в сознание, но у него был бред и галлюцинации. Еще через день его доставили в берлинскую клинику Charité. Представитель клиники заявил на пресс-конференции: «Действительно, есть высокая доля вероятности, что отравление тут имело место. До сих пор у нас нет других оснований предполагать иные причины для того состояния, в котором он находится». Точно установить, каким именно веществом был отравлен Верзилов, не удалось. По симптомам врачи предполагают, что это вещество, близкое по характеристикам к скополамину — растительному алкалоиду, применяемому в медицине в качестве успокаивающего средства. В человеческом организме скополамин разлагается в печени. Руководитель клиники Charité заявлял: «Есть одна такая субстанция, которая раньше использовалась не по назначению — скополамин в 1950-е и 1960-е годы. Но мы можем делать вывод только о классе — повторюсь, в нашем случае мы не можем идентифицировать конкретное вещество. Этот класс веществ применяется в медицине, присутствует в многочисленных медикаментах, но тогда пришлось бы проглотить огромное количество медикаментов». По предположению врачей, Верзилов мог быть отравлен «коктейлем» из нескольких веществ, составленным так, чтобы обеспечить максимально быстрый вывод их из организма. Адвокат Верзилова Дмитрий Динзе обратился в Следственный комитет с требованием расследовать обстоятельства отравления. Реакцию на это обращение Верзилов характеризует как «агрессивное бездействие»: в возбуждении уголовного дела отказали, затем решение об отказе отменили, через год после отравления его опросил сотрудник полиции, но кроме этого, как заявил в августе 2020 года сам Верзилов, «за два года не сделано абсолютно ничего». Трактуя упоминания «Новичка» в связи с отравлением Алексея Навального как «метафору некоего боевого вещества, связанного с Россией», Киселев игнорирует заключение ОЗХО, где назван тип вещества, следы которого найдены в его крови и моче. Слово «Новичок» в докладе ОЗХО не содержится, но вещество относится к типу, внесенному в список запрещенных видов химического оружия после расследования отравления Сергея и Юлии Скрипалей; даже если название «Новичок» применено не вполне точно (по некоторым данным, «Новичком» назывался советский аналог боевого отравляющего вещества VX, а программа создания на его основе более токсичных бинарных веществ, как те, которыми были отравлены Скрипали и Навальный, носила название «Новичок-5»), это не метафора, а вполне конкретный класс веществ, включенный в приложение к Конвенции о химическом оружии.
