«Масок не хватает даже врачам скорой, оборудования для тяжелых больных почти нет» — российские медики о готовности к эпидемии - «Исповедь»

Опыт Китая, Италии и Испании в борьбе с коронавирусом показал: если вовремя не защитить врачей, то страдают не только медики, но и тяжелые больные, которые могут остаться без помощи. В российской провинции этот урок пока не выучили. Серьезность ситуации не понимают ни местные власти, ни руководство медицинских учреждений, ни, порой, сами врачи. При этом в больницах заметно не хватает медиков всех уровней, нет средств индивидуальной защиты и современного медицинского оборудования. Врачи и фельдшеры, с которыми удалось поговорить The Insider, признаются прямо: масок не хватает даже врачам скорой, вместо специальных одноразовых защитных костюмов используются обычные медицинские халаты, ИВЛ в регионах крайне мало, а нормы безопасности и карантина откровенно игнорируются. 

Медбрат скорой помощи, Краснодарский край

Я опасаюсь вспышки заболевания в Сочи, потому что многие решили, что карантин лучше всего пережидать на курорте и массово поехали на юг. А значит, нагрузка на медицинские учреждения уже сейчас чересчур высокая. Санатории стараются соблюдать все меры — каждую ручку протирают каждые два часа. Конечно, они не хотят потерять путевки и деньги. Но на сколько их хватит?

В том же Сочи не хватает 60 врачей, 10 фельдшеров, 10 медсестер, не хватает машин. Что происходит, когда не хватает медицинского персонала — нет бригады? Приходит водитель, садится в машину и сидит в ней всю смену, 12 часов. Бывает, по несколько машин стоят без бригад. Людей заставляют — где-то угрозами, где-то уговорами — работать сутки через сутки. А ведь это нарушение закона. Медик максимум может работать сутки и на следующий день ночь. Затем должен быть выходной. То есть полторы ставки максимум. Естественно, ничего в полном объеме не оплачивается — ни переработанные смены, ни ночные смены. Вместо положенных по закону 12 вызовов в сутки бригады выполняют до 22 — то есть практически вообще не заезжают на станцию даже пополнить медикаменты.

Медперсонала не хватает, так что водитель приходит, садится в машину и сидит в ней всю смену — 12 часов

75–80% тех, кто работает на скорой в Сочи, даже не местные. Одни живут прямо на станции, в организованном на четвертом этаже общежитии, а другие — в Дагомысе. За комнату там они платят пять тысяч рублей, что очень выгодно, потому что аренда в городе обойдется минимум в 30 тысяч. А дальше считаем: зарплата 20 тысяч, минус пять тысяч на общежитие. На жизнь остается 15 тысяч. Вот они и пашут как сумасшедшие. Они готовы на все, лишь бы только остаться в Сочи. Некоторые работают сутки на государственной скорой, а потом на следующие сутки, отдохнув, выходят на смену в платную скорую. Вот так и выживают. У многих медиков происходят инсульты, инфаркты. Смертность, особенно на скорой помощи, очень высокая, но она в статистику не попадает.

Сейчас многие люди, даже врачи, просто не соблюдают карантин, нет понимания личной ответственности. Всем известен ставропольский случай: врач-инфекционист съездила отдохнуть, приехала и заразила кучу людей, при том, что она должна была быть гарантом защиты населения. Мой знакомый приехал из Белоруссии и позвонил на горячую линию. Ему сказали, что делать, а он все равно везде гуляет. Говорит, что масок нигде нет, да и сам он считает, что «вирус — это все сказки». Только когда в Италии начали массово умирать и у нас в России появился первый умерший, стали немного серьезнее.

Люди не верят. Большинство медицинских работников, даже на уровне начальства, имеют косвенное представление об эпидемиологии. А потому к защите врачей отношение крайне несерьезное. Только показуха. Иногда это проявляется в, казалось бы, мелочах. Например, публикуют фото с акции «Оставайтесь дома, мы работаем для вас». На снимке видно, что у врача бахила натянута на ботинок так, что торчат шнурки. Это он вроде как от коронавируса защитился?! Или бригада выезжает на вызов, а на водителе халат развевается, как плащ на Бэтмене.

Но главное — защитных костюмов у нас практически нет, а значит, мы все рискуем заразиться. Есть некоторое количество многоразовых противочумных костюмов КВАРЦ <универсальное средство защиты от вирусов, микробов, особо опасных инфекций — The Insider>, каждый из которых стоит несколько тысяч рублей. Но мы в основном пользуемся дешевыми хирургическими. Но они не защищают, потому что не герметичны. По санэпидемическим вирусным правилам человек должен быть со всех сторон закрыт, причем двойным слоем. Если прорывается верхний слой, то от проникновения и инфицирования защищает второй. А иначе нет смысла. В идеале мы все должны работать в очаге заражения в костюмах, в который одели президента в Коммунарке, — комбинезон, длинные бахилы, маска.

В идеале мы должны работать в костюмах как у Путина, но их у нас практически нет

А что сделали в Краснодарском крае? Наш региональный минздрав к приказу № 198 <Приказ Минздрава от 19.03.2020 «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19» — The Insider> добавил свой пункт, что можно пользоваться хирургическими халатами. Но как подобный приказ местного уровня может противоречить федеральному, где нет ни слова о хирургическом костюме?

Мне звонит дежурный врач: «Согласно приказу по краснодарскому краю такому-то, вы выезжаете к человеку брать пробы. Он был в контакте с зараженным, условия патогенности класс 2». Типа, ничего страшного! Ну как ничего страшного? Если мы условно должны трактовать всех людей как зараженных, то приезд к любому такому человеку за пробой — фактически игра в русскую рулетку. Допустим, я приехал, забрал у него материал, уничтожил костюм. Но ведь мой костюм не закрывает полностью те части одежды, которые должны быть закрыты по СанПиН. Получается, что вирус мог попасть на определенную часть моей одежды. А дальше я в этой одежде прихожу на скорую помощь, переодеваюсь, беру ее руками, несу ее домой, потом хожу по другим пациентам.

А потом, если действительно кто-то через меня заразится, виноваты будут не главные врачи нашей скорой помощи, а конкретно я, приехавший на вызов. Меня обвинят в том, что я не соблюдал эпидемиологический режим, что я нарушил правила, после чего заразился пациент. И даже если я сам переживу этот коронавирус, то потом я буду сидеть всю оставшуюся жизнь в тюрьме и отвечать по всем искам, предъявленным родственниками этих заболевших.

Фельдшер скорой помощи, Рязань

В Рязани появились пациенты с симптомами, похожими на коронавирус, четыре подтвержденных случая в области. Еще одна женщина приехала из Испании и обратилась с признаками пневмонии и кровохарканьем. Но ее анализ пока не готов. У бригады, которая ее перевозила, взяли мазки и сказали, что результат будет готов через три дня. Обе бригады, которые госпитализировали этих двоих, ушли на карантин. Пока что пациентов с ОРВИ, кажется, поступает столько же, сколько мы ежегодно наблюдаем в это время года. Вспышки пока мы не видим. Если люди сообщают, что были за границей или в контакте с заболевшими, то мы их тоже воспринимаем как потенциально заразившихся.

Пока цифры небольшие, люди в Рязани больше обеспокоены тем, что нет средств защиты. Даже у медиков на скорой какое-то время не было масок, потом появились. На центральной станции есть специализированные многоразовые костюмы. Использовал — надо отдать в дезинфекцию, которая занимает три дня. Но они в ограниченном количестве. Поэтому есть несколько бригад, которые отправляют только на вызовы, где симптомы похожи на коронавирус. Именно эти бригады обеспечены многоразовыми костюмами, у остальных бригад на центральной станции — только стандартные одноразовые халаты и другие средства индивидуальной защиты.

А на подстанциях эти одноразовые халаты вообще становятся многоразовыми. Их дезинфицируют после использования. Респираторы нам не дают, только по три одноразовые маски на смену, а дежурство стандартно длится сутки. Сейчас нас не отправляют по вызовам, если есть подозрение на коронавирус. Но нас готовят к тому, что все, что у нас есть, так и останется многоразовым. У нас на подстанции вывешена инструкция — как действовать, если больной с подозрением на коронавирус: какие анализы, как себя потом обработать, как замачивать костюмы в дезрастворах. Перчатки, халат, очки. И обязательно позвонить и предупредить, что мы везем такого больного, чтобы медики в больнице тоже могли соответствующим образом подготовиться. Но все равно основную информацию о пандемии коронавируса я по большей части получаю из интернета. У нашего профсоюза «Действие» есть онлайн-площадки, на которых сами врачи делятся информацией и опытом.

Как нам говорят, у нас в больнице имени Семашко реорганизуют блок, дополнительные места готовят. Обещают, что с наплывом пациентов, если что, должны справиться. Пока все есть, есть отдельные боксы. Но насколько это воплотится в жизнь, сказать сложно. Минздрав ведь тоже сейчас вещает, что мы обеспечены масками, респираторами и средствами защиты. А на деле у нас на собраниях говорят прямым текстом: «Вы что себе корону на голову надели? Сшейте себе дома десять марлевых повязок и меняйте их. Вас марля лучше защитит».

На собраниях нам прямо говорят: «Вы что себе корону на голову надели? Сшейте себе дома 10 марлевых повязок и меняйте их»

При этом мы знаем, что прямая рекомендация ВОЗ, что маски должны быть одноразовыми, а от коронавируса может уберечь только респиратор. Но не хватает даже одноразовых масок. То есть мы сегодня себя элементарно от ОРВИ не можем защитить.

Анна, врач, город Кимры, Тверская область

Сегодня нам наконец выдали шапки, маски, халаты, теперь в больнице они есть, только очень мало: на день врачу полагается одна шапочка и три маски. До сегодняшнего дня мы работали без средств индивидуальной защиты. Нам также раздали памятки, как правильно одеваться. При этом у нас под боком, в Кимрах, работает завод, который производит средства защиты. Но в городских аптеках и в больнице их все равно нет! Все это отправляется в другие регионы, выполняются первичные заказы. Короче, власти делают деньги.

Сегодня у нас ввели карантин, заблокировали входы и выходы в больницу. К нам почти никого не кладут, всех с подозрением на коронавирус и тяжелых стараются отправлять в Тверь. По официальным данным, в Кимрах пока нет заболевших, а по неофициальным — уже есть. О них становится известно от родственников больных, такое сарафанное радио. Все отлично понимают, что если официально у нас появятся больные с коронавирусом, больницу просто закроют. У нас очень много приезжих из Москвы и области. Это отдыхающие и те, кто работает в Москве. Даже сейчас они продолжают ездить туда и обратно.

При этом в больнице всего одна реанимация. Поэтому если будут поступать тяжелые больные, мы их разместить не сможем. Их всех должны отправлять в Тверь, может быть, даже вертолетом. Если же в Кимрах произойдет вспышка и поток будет большой, мы просто не сможем организовать эту отправку! А наша больница не готова к приему больных коронавирусом, даже небольшой их части. Власти и руководство больницы, главврач Алексей Прокопенко, заверяют: у нас все хорошо и мы готовы. При этом оборудования для тяжелых больных почти нет, ИВЛ — буквально 5–6 штук. Не уверена, что они вообще исправны. Не говоря уже о том, что не хватает врачей и медицинского персонала — одна медсестра на смену. Если она заболеет, не знаю, что с нами будет.

Наша больница не готова к приему больных коронавирусом: оборудования для тяжелых больных почти нет

Ирина, врач-онколог, 42 года, Ростов-на-Дону

Медсестрой у меня работает невестка нашего главврача, раньше она была «оператором ЭВМ». К «медицине» я ее не привлекаю, все делаю сама. Но медсестра без образования — это довольно распространенное явление в городе. Среднего медперсонала катастрофически не хватает, а его качество — вообще трагедия. Нагрузка — самая обычная, на переработку я не жалуюсь. А вот зарплата — это, конечно, отдельная история. За январь, например, я получила 7000 рублей. У нас зарплата складывается из оклада и множества разных выплат, но понять, от чего зависит их размер, невозможно. В один месяц это может быть 12 тысяч, в другой — ноль. На планерках я неоднократно поднимала вопрос, однако другие меня не поддержали — оказывается, публично не принято задавать такие вопросы.

До невестки главврача у меня была медсестра с дипломом. Так она вообще не понимала, что такое «постановка диагноза». Просто беда была! Так вот, в начале марта моя медсестра полетела отдыхать в Чехию. Вернулась 10 марта, а 11 вышла на работу. К этому времени в России уже действовали определенные требования к людям, которые вернулись из стран Европы. Она должна была уведомить о поездке Роспотребнадзор и уйти на карантин. Однако на следующий день после возвращения она уже была на работе. Я возмутилась, естественно, сказала: может быть, ты в добровольном порядке посидишь дома? Но она не захотела: я, мол, хорошо себя чувствую — зачем? Никто меня слушать не стал. А я же работаю с онкобольными, у них сниженный иммунитет, нельзя рисковать!

Медсестра вернулась из Чехии и спокойно вышла на работу к онкобольным

16 марта я почувствовала недомогание. На первый взгляд — ОРВИ. Я обратилась к своему участковому терапевту, пошла на прием в той же поликлинике, где работаю. Она меня осмотрела, послушала. Температуры нет — больничный не положен. Я ей объяснила, что сижу в одном кабинете с человеком, который недавно приехал, что я в группе риска, и предложила сдать тест на коронавирус. Она заявила, что такие решения не принимает и отправила меня на горячую линию Минздрава.

Я позвонила. Со мной поговорил некто Шевченко В. В. и подтвердил, что у меня нет никаких прав требовать тестирование на коронавирус и что больничный мне тоже не положен. Все это время я чувствовала себя плохо, но работала. Маски? Да, мне их раньше выдали, я ими и пользовалась, а средств индивидуальной защиты не выдавали. В 20-х числах марта мне стало хуже, в таком состоянии я продолжала работать, все это время я писала жалобы в Минздрав, в Росздравнадзор, в областную прокуратуру.

А 26 марта начался очень сильный кашель и поднялась температура. Я пошла на прием к врачу-инфекционисту. Та удивилась, что больничный не выдали сразу, выписала лекарства и отправила болеть домой. Тут у меня терпение лопнуло, и я написала Путину. И вечером 29-го марта началась облава. Мне стали звонить от начальника медицинской службы, от заведующего поликлиникой. Приехали из моей же поликлиники и взяли у меня мазки на коронавирус, сейчас жду результаты. Думаю, меня уволят из-за этого скандала и моей настойчивости. Но терпеть всё это я не намерена!

Материал подготовлен при участии Натальи Фроловой и Елены Романовой